В стране Советов была у народа самая любимая певица. Песни у нее были разные, но никогда не было среди них фальшивого «тымц-дрымц» для дискотек. Она ворвалась на сцену с трагической исповедью клоуна, она неожиданно обратилась к людям словами Шекспира, Мандельштама, Цветаевой, но даже когда пела о чем-то самом простом и самом женском, понятном любой простушке — не позволяла себе ни фальшивить, ни кривляться. Она была — настоящей. И шутили, что в грядущих энциклопедиях про Брежнева будет сказано: «политический деятель эпохи Аллы Пугачевой».
И совсем не хочется видеть той новости, которая обсасывается нынче в СМИ — двойняшки, рожденные суррогатной матерью для счастливой, гламурно-кукольной пары, которая лепечет благоглупости про тихое семейное счастье, улыбаясь пластилиновыми лицами. Совпадают имя и фамилия с той великой певицей, не совпадает — образ.
А ведь бывает благородное и прекрасное старение: пора мудрости, пора сбора урожая, когда не нужно уже ничего никому доказывать, когда можно щедро делиться собранным, и помнить, что наши земные гастроли однажды обязательно подойдут к своему завершению. Зато итог их останется в памяти потомков и перейдет в вечность. Но… рядом такие вкусные суррогаты молодости, свежести, гламура!
Я даже боюсь спрашивать насчет крещения малышек. С одной стороны, Церковь в «Основах социальной концепции» однозначно осуждает использование женщин в качестве инкубатора и насильственное разлучение младенца с выносившей его матерью. В конце концов, хочешь стать матерью, но не можешь родить — есть множество уже рожденных детей, которым так и не досталось любящей матери. Всегда можно таких усыновить. Так что суррогатное рождение — повод, с церковной точки зрения, не для празднества, а для покаяния, и если грех творился напоказ, то не публично ли нужно и назвать его грехом (разумеется, речь идет не о самих девочках, а о решении их родителей)?
А с другой… ну что, Алла хуже Филиппа? Ему можно — а ей нельзя? Так что покрестят, наверное, и отпразднуют: все как у людей. И будем жить дальше, с концепцией, которая все вроде верно описывает, да ничему в реальности не соответствует. И что тут суррогат: концепция или реальность?
Да и то сказать, ведь у нас и рожденные обычными матерями крестятся нередко суррогатно, в том числе и взрослые: только что родившийся для вечности христианин навсегда разлучается с матерью-Церковью, чтобы снова встретить ее только на своих похоронах. И все присутствующие знают, что так оно с высокой долей вероятности и выйдет, и все равно совершается красивый древний обряд. И лишь в отдельных случаях, спустя десятилетия, если повезет, потерянное дитя вернется к матери, как в мыльной латиноамериканской опере… но не так уж часто это бывает.
Да и посмотреть на всю нашу жизнь… не многовато ли суррогатов? На суррогатных тендерах заранее известен победитель и определена сумма, а обсуждаются лишь размеры вполне реальных откатов и распилов. На суррогатных выборах уже определен победитель, а вся интрига в том, сколько процентов сумеют ему накрутить суррогатные избирательные комиссии под пристальным оком подлинных наблюдателей. Суррогатные чиновники суррогатно борются с суррогатом коррупции и восславляют суррогат патриотизма, не забывая строить себе самые настоящие виллы в чужих теплых краях.
Суррогатные полицейские… СМИ… властители и оппозиционеры… Да не суррогатные ли мы граждане, в конце-то концов? Мы, кто привыкли «решать вопросы» и совать полицейскому дежурную купюру прежде, чем тот откроет рот? Кто привычно рассуждает: «да все они продажные сволочи, нет никакой разницы меж теми и этими» — а значит, можно расслабиться самому, не требовать с себя самого никакой честности и порядочности и привычно оправдывать свои и чужие поступки, мол, все так поступают. Ждать худшего и заранее оправдывать его.
Значит, так оно и дальше пойдет. Приспособились, привыкли, а там, глядишь, и полюбили. Была у нас страна советов, стала страна суррогатов.
Дьявол, в конце концов — это ведь претензия на суррогат Бога. С Живым-то Богом — страшно… а с этим — вроде как поначалу и нет. А потом привыкнешь, приспособишься.
